По мере возможности я стараюсь не использовать на этом сайте метод Copy&Paste. Максимум – это цитата из какого-нибудь блога. Однако встречаются вещи, которые хочется выложить где-то у себя, в надежном месте – а то вдруг получится так, что сайт, на котором размещен этот материал, умрет тихой смертью. А тут ты – раз – и достаешь из закромов заботливо сохраненную копию.

Итак, сегодня я предлагаю вам интервью Олега Медведева, изначально размещенное на сайте “Мой универ – Сайт студента” (хотя, возможно, это далеко не первоисточник). Авторство статьи не указано. Конечно, лучшее место для таких вещей – сайт творческой студии “Полнолуние”, но по техническим причинам я не могу в данный момент размещать там информацию.

Про иркутского поэта Олега Медведева, наиболее яркого представителя творческого объединения «Полнолуние», тяжело рассказать вкратце. Точнее, тяжело рассказать, не скатившись в пучину слюнявых восторгов десятиклассницы. Не потому, что он кто-то «всех времён и народов». Просто, на мой предвзятый взгляд, это лучший на сегодняшний день «поющий поэт» без уклона в какую-либо крайность, будь то романтика костров и палаток или вечный бунт, когда покой только снится. Хотя временами Олег использует образы и из этой «местности». Один из очень немногих музыкантов, творчество которого хочется порекомендовать всем без исключения. Представленное интервью взято после концерта в минском клубе «Граффити».

– Несколько лет назад рязанский рок-журналист Анатолий Обыдёнкин в своей книге «Произвольная космонавтика. Время колокольчиков-2» попытался перебросить «мостик» между рок-музыкой и авторской песней, приводя в качестве опор моста различных авторов, одним из которых стал ты. Как ты сам расцениваешь, есть ли этот мост?

– Что значит «между авторской песней и рок-музыкой»? Для меня «рок» – слово ругательное и обозначает скорее не музыку, а субкультуру, причём субкультуру резко отличающуюся от авторской песни, до крайности омерзительную, наркоманскую и деградантскую. Поэтому перебрасывать какие-то мосты между двумя настолько разными субкультурами я не считаю ни возможным, ни нужным. Единственное «связующее звено» – это собственно авторы – Башлачёв хотя бы. Есть и сейчас авторы, относящие себя к року. Например, Болдырева и сейчас говорит про себя «я – рокерша», от этого она менее «авторской» не становится.

– То есть именно отсюда идёт строчка «Их рок-н-ролл давно издох к такой-то матери»?

– Да, в основном отсюда, против музыки, если она достойная, ничего не имею.

– В своё время много шума наделала песня «Религия», а точнее, выражение «лучше быть коричневым, чем голубым…». Борцы с ксенофобией всех мастей тут же чуть ли не стойку сделали… А сегодня в раскладе «коричневый-голубой» что-нибудь изменилось?

– Конечно! Изменилось радикально и в лучшую сторону. Песня была написана в те времена, когда её смысл был понятен многим, и ясно было, что ксенофобией тут и не пахнет. Сегодня повального идиотизма «голубых» в России, слава Богу, нет. О сексуальных меньшинствах речи не шло, просто мерзость, творящаяся в то время в России была самого педерастического плана – все эти Гайдары, Ельцины Немцовы… Тоже самое с коричневыми – в то время леворадикальные и красно-коричневые были реальным и перспективным движением, выгодно отличавшимся от т.н. «голубых».

– Романтика нацболов?

– Не совсем, это был 1993 год, в то время НБП ещё не существовало как движения. Но истоки романтика нацболов берёт именно оттуда.

– Перейдём на более «низменные» материи. Насколько мне известно, раньше ты работал на буровой, после чего стал заниматься исключительно музыкой. Насколько реально сегодня прожить доходами с концертов, человеку, не являющемуся частью формата?

– (смеётся) Ну, я-то жив – значит реально… А вообще-то я на стройках в основном работал, и на той же буровой не мастером был, а снабженцем. Теперь, занимаясь музыкой, я конечно, богатым человеком себя назвать не могу. Но живу неплохо, по крайней мере лучше, чем снабжая буровиков. Четыре месяца на гастролях, потом дома можно побыть. Единственное, что не очень удобно – Иркутск довольно далеко от центров цивилизации, поэтому раз в году приходится полтора месяца непрерывных поездок. Живи я в Москве, этой проблемы не было бы. Но в Москве я жить не хочу.

– В твоих песнях очень много аллюзий на книги различных авторов. Есть ли современные литераторы, впечатлившие настолько, что героев их книг захотелось сделать героями новой песни?

– Читать я люблю, авторов, которые нравятся – великое множество. А если брать современных… Что такое «современный»? Если это авторы постсоветского периода, то я их не читаю. Вообще, из того, что написано в девяностые годы и позже, я читаю в основном документальную литературу, мемуаристику, но не художественную, так что о каких-то сильно впечатливших произведениях и героях говорить не приходится. Бывает, что ты можешь купить книгу и по названию понять, что ты в ней найдёшь. А на сегодняшних книжных полках, под большинством цветастых обложек ничего и нет. Поэтому из нового я предпочитаю не литературу, но скорее источники информации.

– Вернёмся к «Религии» и песне «Крестик». Создаётся впечатление, что для тебя критично отсутствие посредника между человеком и Богом. Так ли это?

– Критично – не критично, я не специалист, но то, что они не нужны, я до сих пор так думаю. Если Бог есть, то он не фраер – его свечками в церкви не обманешь. А он не фраер, не может он таким быть… Значит и мишура эта ему до фени – ты живи по совести, и ты можешь спокойно ходить мимо церкви не заходя, вообще без неё обходиться. Если ты живёшь по-человечески, Бог тебя к себе возьмёт. А если ты начнёшь со свечкой выстаивать как ельцинское окружение начала девяностых – сам понимаешь. Вот и получается что посредники либо просто не нужны, либо даже вредны.

– Как складываются у тебя отношения с Грушинским фестивалем? Насколько я знаю, ты там не играешь. Принципиально?

– Да нет… Зовут они меня каждый год, но неувязка в том, что он проводится летом. А лето у нас на Байкале, во-первых ничуть не менее интересно, а во-вторых, просто короткое и тривиально не хочется ехать куда-то за тридевять земель летом. На Зимний фестиваль – дело другое, я туда езжу каждый год.

– Песня «Страна Лимонных Корочек» была написана уже довольно давно. Как думаешь, где сейчас эта страна?

– Она не сейчас, она всегда в одном месте.

– В каком?

– А кто её знает… В том месте, где и положено быть Стране Лимонных Корочек.

http://www.univer.by/oleg-medvedev-i-vsevsevse/1567

Метки: интервью, Олег Медведев

Эта запись опубликована в Вторник, 23/12/2008 , 18:25 и размещена в рубрике Публикации. Вы можете следить за обсуждением этой записи с помощью ленты RSS 2.0. Комментарии и уведомления сейчас закрыты.